Неточные совпадения
— Сыны мои, гимназисты. Приехали
на праздники. Николаша, ты побудь с
гостем, а ты, Алексаша, ступай за мной.
Все вопросы, сомнения, вся лихорадка жизни уходила бы
на заботы по хозяйству,
на ожидания
праздников,
гостей, семейных съездов,
на родины, крестины, в апатию и сон мужа!
— У нас, в Обломовке, этак каждый
праздник готовили, — говорил он двум поварам, которые приглашены были с графской кухни, — бывало, пять пирожных подадут, а соусов что, так и не пересчитаешь! И целый день господа-то кушают, и
на другой день. А мы дней пять доедаем остатки. Только доели, смотришь,
гости приехали — опять пошло, а здесь раз в год!
Не это, так играют в дураки, в свои козыри, а по
праздникам с
гостями в бостон, или раскладывают гран-пасьянс, гадают
на червонного короля да
на трефовую даму, предсказывая марьяж.
И недели три Илюша
гостит дома, а там, смотришь, до Страстной недели уж недалеко, а там и
праздник, а там кто-нибудь в семействе почему-то решит, что
на Фоминой неделе не учатся; до лета остается недели две — не стоит ездить, а летом и сам немец отдыхает, так уж лучше до осени отложить.
Она стригла седые волосы и ходила дома по двору и по саду с открытой головой, а в
праздник и при
гостях надевала чепец; но чепец держался чуть-чуть
на маковке, не шел ей и как будто готов был каждую минуту слететь с головы. Она и сама, просидев пять минут с
гостем, извинится и снимет.
Татьяна Марковна, однако, разрешила ему приехать к ней
на праздник Рождества, и там, смотря по обстоятельствам, пожалуй, и остаться. Он вздохнул немного отраднее и обрадовался предложению Тушина
погостить до тех пор у него.
Желания у ней вращаются в кругу ее быта: она любит, чтобы Святая неделя была сухая, любит Святки, сильный мороз, чтобы сани скрипели и за нос щипало. Любит катанье и танцы, толпу,
праздники, приезд
гостей и выезды с визитами — до страсти. Охотница до нарядов, украшений, мелких безделок
на столе,
на этажерках.
— Вот не ожидал!.. — кричал Ляховский навстречу входившему
гостю. — Да для меня это
праздник… А я, Василий Назарыч, увы!.. — Ляховский только указал глазами
на кресло с колесами, в котором сидел. — Совсем развинтился… Уж извините меня, ради бога! Тогда эта болезнь Зоси так меня разбила, что я совсем приготовился отправляться
на тот свет, да вот доктор еще придержал немного здесь…
Две младшие дочери, в храмовой
праздник али отправляясь куда в
гости, надевали голубые или зеленые платья, сшитые по-модному, с обтяжкою сзади и с аршинным хвостом, но
на другой же день утром, как и во всякий день, подымались чем свет и с березовыми вениками в руках выметали горницы, выносили помои и убирали сор после постояльцев.
Берендеи,
Кому из вас удастся до рассвета
Снегурочку увлечь любовью, тот
Из рук царя, с великим награжденьем
Возьмет ее, и лучшим
гостем будет
За царскими столами
на пирах,
На празднике Ярилы.
Вот этот-то народный
праздник, к которому крестьяне привыкли веками, переставил было губернатор, желая им потешить наследника, который должен был приехать 19 мая; что за беда, кажется, если Николай-гость тремя днями раньше придет к хозяину?
На это надобно было согласие архиерея; по счастию, архиерей был человек сговорчивый и не нашел ничего возразить против губернаторского намерения отпраздновать 23 мая 19-го.
Впрочем, я лично знал только быт оброчных крестьян, да и то довольно поверхностно. Матушка охотно отпускала нас в
гости к заболотским богатеям, и потому мы и насмотрелись
на их житье. Зато в Малиновце нас не только в
гости к крестьянам не отпускали, но в
праздники и
на поселок ходить запрещали. Считалось неприличным, чтобы дворянские дети приобщались к грубому мужицкому веселью. Я должен, однако ж, сказать, что в этих запрещениях главную роль играли гувернантки.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими
гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие
праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе
на шею мужа, который из денег женился бы
на ней,
на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Гости начинают уже стучать стульями, в чаянье, что испытание кончилось и что можно будет приступить к настоящим действиям, составляющим цель всякого провинцияльного
праздника: танцам и висту. Но надежда и
на этот раз остается обманутою. К роялю подходят Клеопатра и Агриппина.
Не менее мудро поступает он и с
гостями во время пирований, которые приходятся
на большие
праздники, как рождество, пасха или престольные, и
на такие семейные торжества, как свадьба, крестины, именины хозяйки и хозяина. Он прямо подносит приходящему
гостю большой стакан водки, чтобы он сразу захмелел.
Вечер пришел, я и вышел, сел
на крутом берегу над речкою, а за рекою весь дом огнями горит, светится, и
праздник идет;
гости гуляют, и музыка гремит, далеко слышно.
На другой день, как обыкновенно это бывает
на церемонных деревенских
праздниках,
гостям сделалось неимоверно скучно и желалось только одного: как бы поскорее уехать.
Оставьте, вы не в пору
гостиНа светлом
празднике весны.
— Вчера меня известили из их глупого комитета, чрез Высоцкого, что
на меня рассчитывают и приглашают
на этот завтрашний
праздник в число распорядителей, или как их… в число тех шести молодых людей, которые назначены смотреть за подносами, ухаживать за дамами, отводить
гостям место и носить бант из белых с пунсовыми лент
на левом плече.
В одной из квартир жил закройщик лучшего портного в городе, тихий, скромный, нерусский человек. У него была маленькая, бездетная жена, которая день и ночь читала книги.
На шумном дворе, в домах, тесно набитых пьяными людьми, эти двое жили невидимо и безмолвно,
гостей не принимали, сами никуда не ходили, только по
праздникам в театр.
Восторг
гостей был неописанный; но Пелагея принесла баснословной величины пирог с визигой… Я, впрочем, полагаю, что мы довольно ознакомились с характером валтасаровского празднества, которым Медузин праздновал свое тезоименитство; тем более не считаю нужным описывать продолжение его, что могу уверить читателей в том, что
праздник продолжался совершенно в том же направлении и
на тех же основаниях.
В Николин день, девятого мая, когда в Белоглинском заводе праздновали престольный
праздник и со всех сторон набирались
гости,
на площади устраивалась старинная русская потеха — борьба.
На именинах, по
праздникам друг к дружке в
гости всегда ездили.
В сентябре 1902 года Болгария праздновала двадцатипятилетний юбилей Шипки,
на который были приглашены русские
гости, участники шипкинских боев.
Праздник прошел блестяще. Маневрами были повторены все главные сражения, точь-в-точь, как они были тогда.
Когда
на праздниках к нему съезжались
гости, все хорошо уже изучившие этот кубок, а между ними являлся кто-нибудь новый, то ему за обедом подносили этот рог, наполненный или легким вином, или прекрасным домашним пивом.
Она опустилась с презрением и тревогой, холодно двинув бровью. Томсон, прикрыв лицо рукой, сидел, катая хлебный шарик. Я все время стоял. Стояли также Дюрок, Эстамп, капитан и многие из
гостей.
На праздник, как
на луг, легла тень. Началось движение, некоторые вышли из-за стола, став ближе к нам.
Так барин отказался от своих реформ и не только сам привык звать мужиков либо Васильичами да Ивановичами либо Данилками, но даже сам пристально смотрел вслед девкам, когда они летом проходили мимо окон в белоснежных рубахах с красными прошвами. Однако
на хуторе очень любили, когда барин был в отъезде, и еще более любили, если с ним в отъезде была и барыня.
На хуторе тогда был
праздник; все ничего не делали: все ходили друг к другу в
гости и совсем забывали свои ссоры и ябеды.
— Наряжалась, кум, для дорогих
гостей, для божия
праздника, по царскому наказу, по боярскому приказу,
на смех всему миру, по немецкому маниру.
Я изобразил бы вам
гостей и счастливых родителей царицы
праздника, поднявших тоже свои бокалы вслед за Андреем Филипповичем и устремивших
на него полные ожидания очи.
Я ничего не скажу, но молча — что будет лучше всякого красноречия — укажу вам
на этого счастливого юношу, вступающего в свою двадцать шестую весну, —
на Владимира Семеновича, племянника Андрея Филипповича, который встал в свою очередь с места, который провозглашает в свою очередь тост и
на которого устремлены слезящиеся очи родителей царицы
праздника, гордые очи Андрея Филипповича, стыдливые очи самой царицы
праздника, восторженные очи
гостей и даже прилично завистливые очи некоторых молодых сослуживцев этого блестящего юноши.
В ней также помещалось несколько человек
гостей: приходский священник с своей попадьей, которые тихо, но с заметным удовольствием разговаривали между собою, как будто бы для этого им решительно не было дома времени; потом жена станового пристава, которой, кажется, было очень неловко в застегнутом платье; гувернантка Уситковой в терновом капоте [В терновом капоте — в капоте, сшитом из тонкой шерстяной, с примесью пуха, ткани — терно.] и с огромным ридикюлем, собственно, назначенным не для ношения платка, а для собирания
на всех
праздниках яблок, конфет и других сладких благодатей, съедаемых после в продолжение недели, и, наконец, молодой письмоводитель предводителя, напомаженный и завитой, который с большим вниманием глядел сквозь стекло во внутренность стоявших близ него столовых часов: ему ужасно хотелось открыть: отчего это маятник беспрестанно шевелится.
Кроме обеда, состоящего из щей, поросенка, гуся с яблоками и проч.,
на кухне в большие
праздники готовили еще так называемый французский или поварской обед,
на случай, если кто из
гостей в верхнем этаже пожелает откушать.
Обхождения настоящего не знает», — продолжал он думать, вспоминая, как она не умела обойтись со становым, бывшим вчера
на празднике у него в
гостях.
Дома теперь были старик, старуха, второй сын-хозяин и старший сын, приехавший из Москвы
на праздник, и все бабы и дети; кроме домашних, был еще гость-сосед и кум.
Постоянно один у другого
на глазах, они привыкли друг к другу, знали все слова и жесты один другого. День шёл за днём и не вносил в их жизнь почти ничего, что развлекало бы их. Иногда, по
праздникам, они ходили в
гости к таким же нищим духом, как сами, иногда к ним приходили
гости, пили, пели, нередко — дрались. А потом снова один за другим тянулись бесцветные дни, как звенья невидимой цепи, отягчавшей жизнь этих людей работой, скукой и бессмысленным раздражением друг против друга.
Поминутно наезжали новые
гости, Москва же была в двух шагах,
на виду, так что уезжавшие только уступали место другим, а
праздник шел своим чередом.
На праздник этот, почти импровизированный, приглашены были из Москвы и из окрестных дач еще человек сто
гостей, так что много было и возни, и хлопот, и суматохи.
Репетиции или, лучше сказать, смотр костюмов назначены были не вовремя, поутру, потому что наш режиссер, известный художник Р*, приятель и
гость нашего хозяина, по дружбе к нему согласившийся взять
на себя сочинение и постановку картин, а вместе с тем и нашу выучку, спешил теперь в город для закупок по бутафорской части и для окончательных заготовлений к
празднику, так что времени терять было некогда.
Патап Максимыч, зная, что будут
на празднике Смолокуров, удельный голова и кум Иван Григорьич, захватил с собой по дороге не одну дюжину шампанского, но мать Манефа отказала ему наотрез потчевать тем вином
гостей на трапезе.
Не в собранье сидеть, не про скитские дела советовать, к Фленушке в
гости на праздник девицы приехали, очень звала она их, когда у Юдифы
гостила.
Хитры были, догадливы келейные матери. В те самые дни, как народ справлял братчины, они завели по обителям годовые
праздники. После торжественной службы стали угощать званых и незваных,
гости охотно сходились праздновать
на даровщину. То же пиво, то же вино, та же брага сыченая, те же ватрушки, пироги и сочовки, и все даровое. Молёного барашка нет, а зато рыбы — ешь не хочу. А рыба такая, что серому люду не всегда удается и поглядеть
на такую… Годы за годами — братчин по Керженцу не стало.
— Знатные
гости на празднике будут, надо, чтоб все по-хорошему было: Смолокуров Марко Данилыч с Дунюшкой приедет, Патап Максимыч обещался, Самоквасов племянник здесь… Опять же матери со всех обителей наедут — согласные и несогласные… Угощенье тут первое дело, надо, чтоб видели все наше строительство, все бы хозяйственность нашу ценили… Варенцов много ли?
— То-то. Не мели того, что осталось
на памяти, — молвил Патап Максимыч. — А родителю скажи: деньгами он мне ни копейки не должен… Что ни забрано, все тобой заслужено… Бог даст, выпадет случай — сам повидаюсь, то же скажу…
На празднике-то
гостивши, не сказал ли чего отцу с матерью?
На обительских
праздниках не хвастали
гости по-старинному, не хвалились ни добрым конем, ни казной золотой, ни отцом с матерью, ни женой молодой, не заводили кулачных боев, не слушали гудцов-скоморохов.
— Только-то? — сказала Фленушка и залилась громким хохотом. — Ну, этих пиров не бойся, молодец. Рукобитью
на них не бывать! Пусть их теперь праздничают, — а лето придет, мы запразднуем: тогда
на нашей улице
праздник будет… Слушай: брагу для
гостей не доварят, я тебя сведу с Настасьей. Как от самой от нее услышишь те же речи, что я переносила, поверишь тогда?.. А?..
Когда начиналась обитель Манефина, там
на извод братчины-петровщины
на Петров день годовой
праздник уставили. С той поры каждый год
на этот день много сходилось в обитель званых
гостей и незваных богомольцев. Не одни старообрядцы
на том
празднике бывали, много приходило и церковников. Матери не спрашивали, кто да откуда, а садись и кушай. И люб показался тот обычай деревенскому люду…
Чин чином справили свой
праздник Бояркины. Постороннего народа за столами
на широком дворе и почетных
гостей в тесной келарне было немало. Всем учрежденье за трапезой было довольное. Все обошлось хорошо, уставно и в должном порядке. И когда по окончании обеда остались в келарне только свои, утомленная хлопотами мать Таисея, присев
на лавочке, радостно перекрестилась и молвила...
— Не шелковы рубахи у меня
на уме, Патап Максимыч, — скорбно молвил Алексей. — Тут отец убивается, захворал от недостатков, матушка кажду ночь плачет, а я шелкову рубаху вдруг вздену! Не так мы, Патап Максимыч, в прежние годы великий
праздник встречали!.. Тоже были люди… А ноне — и
гостей угостить не
на что и сестрам
на улицу не в чем выйти… Не ваши бы милости, разговеться-то нечем бы было.
И с той поры, как ни случится, бывало, Патапу Максимычу встретиться с попом Сушилой, тотчас от него отворотится и даже начнет отплевываться, а Сушило каждый раз вслед ему крикнет, бывало: «
Праздник такой-то
на дворе,
гостей жди: с понятыми приеду, накрою
на службе в моленной…» И про эти угрозы от людей стороной узнавала Аксинья Захаровна и каждый раз, как в моленную люди сойдутся, строго-настрого наказывала старику Пантелею ставить
на задах усадьбы караульных, чтоб неверный поп в самом деле службу врасплох не накрыл.